[На]Cтоящий Человек. Четыре страшные правды

Что чувствовал Иешуа, когда приблизилось Его «мрачное время»? Что Он чувствовал, когда видел бегство самых близких друзей? Что Иешуа переживал, когда был окружен врагами, ощущая Свое полное одиночество и бессилие? Как Он проходил Свою «долину смертной тени»? Можно ли как-то воссоздать психологическую картину Его переживаний?

Новый Завет не фокусируется на психологическом аспекте страстей Иешуа, но авторы Евангелий детально описывают Его положение, известное в ветхозаветном иудаизме как «страдание невинного праведника». Ярче всего это состояние описано в книге Псалмов. Согласно этой книге, «праведник» — это тот, кто ратует за правду, кто отстаивает и хранит справедливость, кто хранит верность Божьему Завету, но переживает страдания.

Псалмы используют богатую палитру эмоций страдающего «праведника», которому суждено соприкоснуться с изнанкой жизни. Новый Завет не один раз подчеркивает, что страдания Иешуа происходили «по Писанию». Присутствие Мессии в Псалмах оставалось невидимым долгие века, однако, настал час, когда этот Праведник пришел во плоти, чтобы добровольно пройти все зазеркалье земной реальности.

Иешуа — это Герой. Он проложил Путь, этапы которого лежат в основе духовного опыта страдания, процесса преображения и внутренней трансформации человека. Он прошел все известные человечеству экзистенциальные ужасы бытия:

  1. внутренний кризис,
  2. абсолютное одиночество,
  3. вопиющую несправедливость,
  4. неизбежность смерти.

1. Внутренний кризис

В Гефсиманском саду Иешуа переживает самый драматический момент за всю Свою жизнь — Он проходит сильнейший кризис доверия Отцу. В темноте, посреди ночных теней, в полном одиночестве, Иешуа падает на землю и умоляет Отца, чтобы Тот избавил Его от ужасного конца.[1]

Фото носит иллюстративный характер. Кадр из фильма “Страсти Христовы”, 2004 год.

При виде этой картины холодеет душа. Авторы евангелий по-разному описывают тяжелое состояние Иешуа, но едины они во мнении, что Он «ужасается и тоскует».

Марк говорит о скорби и о том, что Иешуа раздавлен и поглощен глубокой печалью: «душа Моя скорбит смертельно». Иешуа чувствует беззащитность и разбитость.

 Иоанн говорит о смятении и о том, что Иешуа в тупике, что Он переживает внутренний раскол.

Лука акцентирует внимание на мучительном беспокойстве: Иешуа в тревоге, Он в ужасе перед тем, что Его ждет.

В Послании к Евреям говорится о том, что Иешуа рыдает: во время молитвы у него текли слезы (Евр. 5:7).

Судя по симптомам, Иешуа переживает фрустрацию, тяжелую депрессию, тревожное расстройство и панические атаки.

Иешуа падает лицом к земле и обращается к Богу в короткой молитве, слова которой дошли до нас — это небольшие отголоски внутренних мучений Иешуа:

«Абба́, Отец! Ты все можешь! Избавь Меня от этой чаши! Но пусть будет не так, как хочу Я, а как Ты» (Мр. 14:36).

В момент тяжелой тоски и полного отчаяния Иешуа обращается к Богу со словами «Абба-Отец». Это глубокое доверие Отцу перед лицом неизбежного ужаса — испить горькую чашу смерти. Доверять Ему больше некому. Иешуа нечего скрывать перед Тем, Кто видит насколько ужасна может быть реальность. Ничто так не обостряет восприятие реальности, как неизбежность смерти.

Иудаизм воспевает жизнь на земле. Евреи — особенно жизнелюбивый народ, который ценит Божье творение и учит наслаждаться им. Жизнь — это самый большой дар Творца. Для Иешуа, как и для любого иудея, смерть — самое большое проклятие, потому что она человека лишает всего хорошего, что есть в жизни, и забирает его в место «теней» — в «шеол». Шеол — это «страна мертвых». Согласно иудейским верованиям, страна мертвых находится в глубине земли. Там нет света, а есть лишь тьма и плотная мгла. Там нет ни жизни, ни гимнов, ни хвалебных песнопений Богу. Туда нисходят все мертвецы, хорошие и плохие, и никто уже не может вернуться обратно в этот мир. Иудеи никогда не верили (подобно грекам или римлянам) в «небеса», поэтому страх Иешуа можно понять. После смерти нет ничего кроме самозабвения. Можно ли утверждать, что Иешуа не грезит о жизни на «небесах»?

По тем симптомам, которые мы имеем, Иешуа (как человек) сознает, что впереди Его ожидает мир теней и самозабвение шеола. Тут не нужно много слов: «Удали эту чашу. И больше не приближай ее ко мне. Я хочу жить. Должен же существовать какой-нибудь другой путь!».

Иешуа хочет жить:

«Пожалей! Сохрани мне жизнь! Милосердный, спаси меня! Ведь там — в смерти — Тебя не помянет никто, в мире мертвых — кто прославит Тебя?!» (Пс. 6:5-6).

Казалось, совсем недавно за пасхальным ужином Иешуа разговаривал с учениками о Своей преданности идеям Божьего Царства, а теперь, тоскуя, Он плачет и молит Отца оставить Его в живых. Как это по-человечески! Иешуа переживает сильное и, в то же время, понятное внутреннее сопротивление. Сердце Иешуа раздавлено.

Фото носит иллюстративный характер. Кадр из фильма “Страсти Христовы”, 2004 год.

Он сопоставляет Своё желание жить с волей Отца,  потом проговаривает это несоответствие, и, сознательно, соглашается пойти навстречу ужасу смерти: «пусть будет так, как Ты хочешь».

2. Абсолютное одиночество

Страдания Иешуа многослойны. «Беда не приходит одна»,  говорят в народе. Все последние годы Своей жизни Иешуа так страстно отдавался Божьему замыслу, так сильно любил Бога, так доверял, а теперь Он тонет в океане обреченности. Что будет дальше с Царством Божьим? Кто теперь будет отстаивать интересы бедных? Кто будет думать о страждущих? Будет ли у людей надежда, если надеяться уже не на что, если нет справедливости, когда миром продолжают править жадные и злые тираны?

Предательство близких друзей толкает Иешуа в удушающие объятия одиночества и тоски. В моменте, Он терпит глобальную неудачу: совсем недавно вокруг Себя Он объединил небольшую группу учеников и учениц; с ними Он начал создавать «новое человечество», «новую семью», чтобы показать как выглядит Божье Царство; Он выбрал Двенадцать Своих представителей, ведь это число символизирует восстановление Израиля; Он позвал их на Свой последний ужин, чтобы разделить с ними общую надежду — а теперь Он видит их страх и смятение, и то, что они вот-вот разбегутся. Все рушится прямо на глазах. Это полное фиаско. Кто теперь объединит их? Кто будет созидать Божье Царство?

Одиночество Иешуа абсолютно. Он штурмует небеса, но небеса молчат. Его страдания и мольбы не услышаны ни Богом, ни друзьями: Бог молчит, а ученики «спят». И когда храмовая стража хватает Его, не остается никаких сомнений: Отец оставил Его молитву без ответа, ученики же спасаются бегством. Он один!

3. Несправедливость

Человек Иешуа сталкивается с тотальным отсутствием справедливости. Когда Его поволокли на суд, Он лично переживает очередной экзистенциальный ужас, — там, где должна вершиться справедливость, — именно Синедрион олицетворял собой такое место в Израиле, — её там нет, от слова «совсем». Место правосудия превратилось в сплошной фарс: Иешуа не питает иллюзий — здесь Его никто не поймет и никто не выслушает. В процессе судебных разбирательств нарушается всё:

— во-первых, арест Иешуа в ночное время;

— во-вторых, суд под покровом ночи (иудейский закон строго запрещал судебные слушания или разбирательства под покровом ночи);

— в-третьих, очень поспешный суд (иудейский закон осуждал быстрые суды);

— в-четвертых, прямое вмешательство Первосвященника в разбирательство — он не имел права этого делать;

— в-пятых, отсутствие свидетелей (как известно, свидетелей нашли прямо во время судебных разбирательств; всё говорит о том, что у «заинтересованных лиц» давно был готов приговор, но не было доказательств);

— в-шестых, удивительно «единогласное» решение суда с учетом всех нарушений;

— в-седьмых, привлечение Рима в процесс (Рим прагматичен, и никогда не принимал участия в религиозных распрях своих провинций, но ну тут-то было: священническая верхушка изловчилась, чтобы самого несговорчивого римского прокуратора Пилата вовлечь во «внутренние дела», чему сами иудеи всегда сопротивлялись).

Помимо прочих нарушений, Иешуа всё время подвергается пыткам: на Него сыплются удары и унижения:

  • во дворце Каиафы Иешуа получает «удары» и «плевки», Ему закрывают лицо, бьют, смеются и спрашивают: «Эй, Помазанник, скажи-ка нам, кто Тебя ударил!».
  • в претории Пилата Иешуа вновь получает «удары» и «плевки». Там Ему устраивают костюмированную «вечеринку»: Его облачают в пурпурную мантию, на голову возлагают терновый венок, в руки дают трость наподобие царского скипетра и притворно склоняются перед Ним на колени, говоря: «Радуйся, Царь Иудейский».

4. Неизбежность смерти

Фото носит иллюстративный характер.

За последние два года Иешуа осознает приближение Своего конца, о чем периодически сообщает Своим последователям. Эта новость подавляла учеников. Но седьмого апреля тридатого года нашей эры, когда Пилат оглашает приговор — смерть через распятие, теперь подавлен Иешуа. Он хорошо знаком с этим видом казни. Еще в детстве Он мог слышать об этом чудовищном виде расправы. При таком приговоре невозможна апелляция. Пилат — верховная власть. А Иешуа — подданный одной из римских провинций. Все предрешено. Его ждут самые ужасные часы жизни.

Иосиф Флавий считает распятие «самой унизительной смертью из всех», а Цицерон определяет его как «самое жестокое и страшное наказание».[1] Во время распятия муки человека обычно растягиваются на долгие часы. Повешенный на столбе или кресте не получал значительных повреждений, только руки и ноги — поэтому агония приговоренного могла длиться часами и даже днями.

Описывая падение Иерусалима, Иосиф Флавий говорит следующее:

«После предварительного бичевания и всевозможного рода пыток они были распяты на виду стены… Солдаты в своем ожесточении и ненависти пригвождали пленных для насмешки в самых различных направлениях и разнообразных позах. Число распятых до того возрастало, что не хватало места для крестов и недоставало крестов для тел».[2]

Распятия задуманы, чтобы преподать горький урок непокорным народам, поэтому распинали всегда публично.

За период в 70 лет относительно времени Иешуа, произошло четыре массовых распятия:

  • в 4 году до н. э. Квинтилий Вар распинает две тысячи повстанцев в Иерусалиме;
  • между 48 и 52 годами Квадрат, легат Сирии, распинает всех схваченных Куманом в столкновении между иудеями и самарянами;
  • в 66 году, во времена правления жестокого префекта Флора, было распято несчетное количество иудеев;
  • при падении Иерусалима (сентябрь 70 года) многочисленные защитники Святого города были безжалостно распяты римлянами.[3]

Вместе с Иешуа были осуждены ещё два человека. Этих троих ведут из Претории перфекта на место под названием «Голгофа» — место публичных казней. Слово «Голгофа» происходит от арамейского gulgultd, то есть место черепов.

Палачи и солдаты несут все необходимое: гвозди, веревки, молоты и другие предметы. Иешуа молча несет на спине поперечную балку (patibulum), к которой Он вскоре будет пригвожден; когда приговоренные придут на место казни, эту балку прикрепят к одному из вертикальных столбов (stipes), которые находятся там постоянно. На шее Иешуа висит табличка (tabella), где, согласно римской традиции, написана причина смертной казни. У каждого она своя.

Чтобы оскорбить достоинство Иешуа, Его полностью раздевают, кладут на землю, простирают руки на перекладине и длинными и прочными гвоздями прибивают в области запястья, — этого достаточно, чтобы удержать вес тела. Затем с помощью спецсредств горизонтальную балку с телом поднимают и прикрепляют к вертикальной. Потом прибивают ноги к нижней части столба. Обычно высота столба составляла не более двух метров, так что ноги распятого находились в 30 или 50 сантиметрах от земли. Жертва находится вблизи палачей на протяжении всего процесса удушения. Когда человек умирает, он становится легкой добычей для диких собак или волков.

В верхней части столба палачи прибивают табличку белого цвета, где крупными буквами обозначена статья, по которой был осужден Иешуа. Надпись на табличке была на древнееврейском, на латыни и на греческом. Там было написано: «Царь Иудейский». Скорее всего, римляне, с некоторой долей цинизма, этой надписью предупреждают о том, что ожидает любого, кто осмелится пойти по стопам этого человека, висящего на кресте.

Кризис доверия и молчание Бога

Иешуа был пригвожден к кресту между 9 утра и 12 дня. Агония Иешуа продлится недолго. Но для Него это самый трудный момент. Его тело деформируется, а удушье нарастает. Постепенно Он остается без крови и без сил. Его зрения притупляется. Звуки доходят  издалека: издевки палачей и крики отчаяния и бешенства тех, кто умирает рядом с Ним. Иешуа содрогается от конвульсий, затем раздастся Его последний предсмертный вопль: «Эли́, Эли́, лема́ савахта́ни?», то есть «Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?». Этот крик раздается в атмосфере полного одиночества и полной оставленности. В этом крике слышится суровая действительность — Иешуа умирает в абсолютном одиночестве:

  • Он был несправедливо осужден священниками,
  • народ не отстоял Его,
  • последователи разбежались,
  • Иешуа слышит только насмешки и оскорбления,
  • Его Бог не пришел на помощь.

Его любимый Отец бросил Его на произвол судьбы. Иешуа не обращается к Богу, как прежде, «Абба-Отец». Теперь, с креста, Он зовет его «Эли», «Боже мой», то есть как обычные люди. Но в то же время, «Боже мой!» — значит, Бог все еще остается Его Богом, несмотря ни на что.

Фото носит иллюстративный характер.

Тим Келлер в своей книге «Прогулки с Богом: от горя к радости» отмечает:

«Во тьме у нас есть выбор, которого нет в лучшие времена. Мы можем выбрать служение Богу просто потому, что Он – Бог».

Иешуа не кричит, не ругается, не сомневается в Его существовании, не подвергает сомнению Его всевластие. Иешуа только жалуется на то, что Бог молчит и что Он так далеко от Него в минуты страдания. Где Он? Почему молчит? Почему Бог покинул Иешуа именно в тот момент, когда Он больше всего в Нём нуждается? Его одиночество усиливается, когда звучит ирония злопыхателей:

«Других спасал, а себя спасти не может! И Он Царь Израиля! Пусть теперь сойдет с креста — тогда поверим Ему! Он вверился Богу, вот пусть Бог и спасет Его, если Он Ему дорог. Ведь Он называл себя Сыном Бога». Такими же словами поносили Его и преступники, распятые с Ним (Мф. 27:42-44).

Посреди дня Иешуа умирает в самую темную и длинную ночь Своей жизни. Он встречает смерть с застывшим на губах вопросом «ПОЧЕМУ.

Я/МыИешуа

Благодаря пройденному Пути, Иешуа сделался сопричастным человеку, чтобы человека сделать сопричастным Богу.

Во-первых, Бог в Иешуа обрел человеческий опыт

Пройденный Путь Иешуа дарит верующим знание, что Сам Бог прошел через страдания. Эта уникальная идея христианского учения. Бог во Христе был бродягой, бездомным, несправедливо обвиненным, преданным, оставленным близкими людьми и даже Богом-Отцом, израненным и, в конце концов, распятым. Бог любит человека и страдает за него, Он впустил в Себя опыт агонии, богооставленности, Сам в Себе понес наказание за грех человечества.

«Только самое смиренное страдание Бога могло смягчить мучительную боль человека», – говорит Альбер Камю.

«Христом грозный Яхве и Его ужасающая отстраненность в книге Иова — смягчаются», – отмечает Питер Бергер.

  • Кто из нас не переживал выжигающий всё внутри кризис?
  • Кто не чувствовал особенно остро свое экзистенциальное одиночество?
  • Кому не знакома нестерпимая боль от вопиющей несправедливости?
  • Кого не коснулась смерть?
  • Кого из людей она может обойти?
Фото носит иллюстративный характер. Фото: Sasha Freemind

Во-вторых, Бог в Иешуа показал путь глубиной трансформации

Весь Путь и все Послание Иешуа направлены на внутреннюю трансформацию человечества. Мы об этом поем и постоянно об этом размышляем.

Мы были бы рады, чтобы подобная трансформация происходила без особых потерь с нашей стороны. Удивительно, что в некоторых кругах принято считать, что раз Иешуа «взял на себя наши немощи и болезни», то они не должны коснуться нас. Это фантазийное представление о Пути, который прошел Иешуа. Мы умудрились из жертвы Христа сотворить магический идол, амулет, оберег от всех несчастий.

Когда я на своем автомобиле езжу по городу, я замечаю, что очень часто из воспоминаний о маршрутах выпадают какие-то части пути: кажется, до места назначения пару перекрестков, но «внезапно», по дороге появляются еще пару поворотов, о которых я забыл. Тогда мое представление о пути удлиняется. Эти неприятные «открытия» говорят о том, насколько избирательна наша память. То же явление встречается в представлениях о предназначении пути Христа.

На самом деле, Путь к высокой цели, как правило, пролегает через все эти этапы: кризис, одиночество, несправедливость и смерть.

Помимо историчности страстей Христовых, Новый Завет много говорит о значимости «пути следования» и об истинной цене внутренней трансформации человека:

«Мы для греха умерли! Разве мы сможем и дальше жить в грехе? Или вы забыли, что, когда мы крестились, чтобы соединиться с Христом Иисусом, мы тем самым разделили Его смерть: крещением — соучастием в смерти — мы погребли себя с Ним. И теперь, подобно Христу, воскрешенному из мертвых величием Славы Отца, мы тоже сможем жить новой жизнью» (Рим. 6:2-4).

«А вы совсем не так познавали Христа, если, конечно, вы услышали о Нем, если вы были наставлены Им, ведь истина — в Иисусе. Вас научили, что нужно отказаться от того, что было свойственно вашему прежнему образу жизни, что нужно совлечь с себя ветхого человека, которого губят обманчивые страсти. Обновите свой ум и дух и облекитесь в Нового Человека, созданного по образу Бога, в истинной праведности и святости!

Поэтому откажитесь от лжи и «говорите каждый своему ближнему правду», ведь все мы — части одного тела. «Даже рассердившись, не допускайте себя до греха». Пусть гнев ваш остынет прежде, чем сядет солнце. Не оставляйте лазейки дьяволу! Кто воровал, пусть больше не ворует, а усердно работает собственными руками, чтобы было чем поделиться с тем, кто в нужде» (Еф. 4:20-28).

Путь Иешуа — это путь Героя, который добровольно сталкивается с тёмной стороной жизни на пути к высшей цели. Нужно заметить, что на этом пути верующий человек не один. Однажды Иешуа сказал ученикам: «не оставлю вас сиротами». Поскольку Иешуа преодолел этот путь, христианин может рассчитывать на поддержку и видеть перед собой манящие перспективы, в том числе и ближайшего будущего:

  • внутренний кризис разрешается панорамой будущей славы,
  • одиночество сменяется новой семьей,
  • несправедливость устраняется окончательным Божьим судом,
  • привычная и неизбежная смерть сменяется надеждой на воскресение.

Три вида дисциплин в страданиях

Фото носит иллюстративный характер. Фото: Kristina Tripkovic

Тем не менее, несмотря на «поддержку с воздуха», верующий человек сталкивается с мучительной правдой, с которой столкнулся сам Иешуа, и проходить похожие страдания. Тим Келлер, изучив послания апостола Павла, предлагает страждущим три вида дисциплин, помогающих обрести душевный мир:

1. дисциплина мысли

Размышляй о Боге, искуплении и спасении. Тоскуй о Боге, жалуйся Ему. Как отметил Тим Келлер: «либо Иисус сидит на престоле и управляет всем ради вас, либо вам больше не на что надеяться».

2. дисциплина благодарения

Благодари заранее, когда просишь, — за всё, что Бог сделает в ответ на твою просьбу. «Ваш мир будет равнозначен степени вашей веры» (Т.Келлер).

3. дисциплина любви

Люби Бога, ибо Он один неизменен, всё остальное может измениться и покинуть тебя. Нужно переупорядочить свою любовь и отвести Богу подобающее Ему место в сердце – любить Его превыше всех.

«Не стоит следовать совету стоиков и сердцем отстраняться от вещей. Мы должны любить многое, а когда хорошее отнимают у нас, то причиняют боль. В то же время если культивировать в себе идею глубокого умиротворения в Боге, экзистенциальное понимание Его любви к нам, тогда мы обнаружим, что страдание жалит и причиняет боль, но не способно искоренить нас, уничтожить нас. Ведь страдание не может коснуться Главного». 

Можно утверждать, что для верующего человека важно понимать смысл тех или иных страданий. Но не всегда этот смысл удается обнаружить, особенно, когда боль (физическая или душевная) снижает когнитивные способности человека, а вопрос «почему» продолжает терзать мысли. Поэтому завершить свои размышления я бы хотел словами самого известного христианского мыслителя Клайва Льюиса: «У христиан порой возникают вопросы, ответов на которые, я думаю, у нас нет. Встречаются и такие, на которые я, скорее всего, никогда не получу ответа: даже если я задам их в лучшем мире, то, возможно (насколько я знаю), получу такой ответ, какой уже получил однажды другой, гораздо более великий вопрошатель: «Что тебе до этого? Следуй за Мной!» (из книги «Просто Христианство»).


[1] Crudelissimum teterrimumque supplicium (Речь против Гая Верреса 2.5.165).

[2] Иудейская война V. 11.1. Начиная со времен правления императора Константина распятие постепенно было заменено виселицей, более гуманным наказанием, поскольку смерть при этом наступает быстро.

[3] Иудейская война 11.75; 11.241; 11.305–308; V.449–451.


[1] Мк 14:32–42 (Мф 26:36–46); Лк 22:39–45; Ин 12:23, 27, 28, 29, Евр 5:7–10.